Тегеран-43: были и небыли

Миф о покушении на «Большую тройку»

28 ноября 1943 года началась Тегеранская конференция, на которой Сталин, Рузвельт и Черчилль приняли решения, во многом предопределившие исход Второй мировой войны и судьбы мира на многие десятилетия вперёд. Известно, что именно тогда наметили открыть Второй фронт в мае 1944 года. Реже упоминается, что решили «проклятый польский вопрос», согласившись провести границы Польши соответственно пожеланиям СССР. Ещё реже вспоминают, что в Тегеране похоронили идею Черчилля оккупировать Турцию, обеспечивая базу британского вторжения на Балканы. А вот о чём широко знают, причём достовернейшим образом, все, кто смотрел фильм «Тегеран-43», – так это о том, что на руководителей трёх держав в Тегеране покушались гитлеровские диверсанты. Но были схвачены за руку советской разведкой.

На чьей стороне Бог
Один из примечательных эпизодов непростых переговоров в Тегеране довольно ясно характеризует участников. На заключительной встрече Черчилль заявил: «Я полагаю, что Бог на нашей стороне. Во всяком случае, я сделал всё для того, чтобы он стал нашим верным союзником». – «Ну, тогда наша победа обеспечена, – парировал Сталин. – Ведь дьявол, разумеется, на моей стороне. Каждый знает, что дьявол – коммунист…» Надо думать, во время этой пикировки Рузвельт понимающе улыбался. Ему не хуже, чем Сталину, была ведома реплика Черчилля образца июня 1941 года: «Если Гитлер вторгнется в Ад, я заключу союз с дьяволом».
Ни один из «Большой тройки» не испытывал иллюзий в отношении других участников встречи. Сталин знал, что официальная позиция США в отношении германо-советской войны во многом определяется соображениями лидеров сената: «Победа коммунизма будет более опасной для США, чем победа нацизма» (сенатор-республиканец Р. Тафт); «Пусть они убивают другу друга как можно больше» (сенатор-демократ Г. Трумэн). Знал он также, что для Черчилля ненавистна сама мысль о возможности существования России сильной и тем паче коммунистической. Рузвельт знал, что старый лис Черчилль прикрывает своими цветистыми славословиями неизменное британское стремление загребать военный жар чужими руками, причём – какая наглость! – и американскими. И так далее, и тому подобное. И каждый из них, так сказать, знал, что остальные знают, что он о них знает… Так что встретились они в Тегеране отнюдь не по взаимной симпатии, а, можно сказать, по большой нужде: к 1943 году со всей очевидностью определилось, что ни в одиночку, ни вдвоём вытянуть победу в войне на суше и на море против стран «оси» не сумеют ни СССР, ни Англия с Америкой.

Не опоздать в Европу
К концу 1943 года, несмотря на колоссальные потери, Советскому Союзу удалось почти немыслимое: не только устоять в тяжелейших сражениях, но и нанести гитлеровцам сокрушительные удары. Становились всё более реальными перспективы форсирования Вислы, Одера и Рейна, а может быть, даже и Сены! В этих условиях бросок через Ла-Манш, с которым тянули англичане и американцы, мог оказаться запоздавшим. Это наконец осознали все участники коалиции. Правда, Черчилль по-прежнему настаивал на балканском варианте, но Рузвельт склонялся к целесообразности (в интересах США) удовлетворить настояния Сталина. Ведь речь шла прежде всего о необходимости застолбить за собой Западную Европу и заручиться весомой поддержкой этих самых Советов в битвах за Тихий океан. Сталин понял, что настал момент использовать элементы и противоречий, и взаимопонимания между союзниками. Ему предстояло убедить Рузвельта: СССР не просто надёжный союзник в войне, но и партнёр «на после победы». Партнёр, между прочим, полезный и в качестве противовеса британским глобальным амбициям. Так что центральной фигурой в Тегеране выпало стать Рузвельту – в роли то ли богатого дядюшки, то ли невесты на выданье. «Дядюшку» («невесту») требовалось обаять, очаровать и т.д. Сугубая сложность заключалась в том, что это осознавал Черчилль, понимал и сам Рузвельт – отнюдь не ребёнок в политике. Здесь не было ничего опереточного, никакой «тётки Чарлея»: всё смертельно серьёзно, на кону миллионы жизней и судьбы государств. Тем паче каждому хотелось, чтобы Европа досталась именно ему.

Прыжок на месте
Прелюдию конференции – определение её времени и места разыграл как по нотам Сталин. Время выбрал как раз после очередных впечатляющих побед Красной Армии. Место – город, куда он без опасений мог приехать прямо из Москвы в собственном салон-вагоне. Правда, коварный Черчилль навязывал Северную Африку. На что Сталин ответил… Рузвельту: сославшись на то, что ему запрещают (!) надолго оставлять руководство военными действиями, ультимативно потребовал встречи именно в Тегеране. Прозрачно намекнув, что иначе не поедет вообще. Расчёт оказался точен: ни один из партнёров не рискнул в тогдашней ситуации создать вероятность «отдельной» встречи другого со Сталиным. Дело было, конечно, не в том, что вождь боялся летать на самолётах (хотя и не без того). Принципиально важнее, что все советские позиции в оккупированном Красной Армией и британскими войсками Иране надёжно обеспечивались по линии советской госбезопасности.
Но парадокс: не успел Рузвельт очутиться в Тегеране, куда так настойчиво зазывал его Сталин, как выяснилось, что именно там и свили гнездо гитлеровские диверсанты. И, по достоверным сведениям, неизбежны теракты против лидеров трёх держав. Причём наилучший для Рузвельта способ воспрепятствовать злодейским замыслам – добровольно поселиться в советском посольстве, что избавит от смертельно опасных автомобильных переездов по узким улочкам иранской столицы. Как известно, Рузвельт согласился и всё прошло благополучно. Этим исчерпывается вся достоверная информация об угрозах «Большой тройке» в Тегеране. А вот всё, что послужило основой сюжета фильма «Тегеран-43», ярко повествующего о коварных происках врага и т.д., несравненно менее достоверно.
Собственно, версий две. Первая широко известна у нас: см. всё тот же «Тегеран-43». Упоминается и название якобы готовившейся гитлеровцами операции – «Длинный прыжок», и даже имя её руководителя – ну конечно же, знаменитый Отто Скорцени, диверсант фюрера. Всё предельно романтично, драматично и загадочно. А потому интересно.
Вторая версия: ничего такого не было. – Конечно, скучно. А потому – без подробностей. Но, во-первых, ведь не поехал бы товарищ Сталин в лапы к диверсантам – не такой он был товарищ. И не остался бы в живых товарищ Берия (потому что не оправдал бы доверия), не ликвидировав диверсантов до приезда Хозяина. Во-вторых, английская контрразведка не отличалась непрофессионализмом, ретивее советских коллег зачищая Иран с 1941-го. В результате их согласованных, а равно и несогласованных действий никакой реальной агентурной сети рейха в Иране не было уже к началу 1943-го. Ну и третье: молодая, но весьма эффективная организация УСС – предшественник ЦРУ, обеспечивавшая в данном случае интересы Рузвельта, не только не допустила бы пребывания Президента в зоне смертельной угрозы, но и, безусловно, проинформировала его о детальной оценке ситуации. Отсюда следует, что Рузвельт, как и Черчилль, прекрасно понимал: версия Сталина, мягко говоря, малодостоверна. И Сталин опять-таки понимал, что они это понимают. Но в том-то и заключалась суть его игры: Сталин знал, что Рузвельт заранее отказался разместиться в британском посольстве и что это своего рода сигнал о его позиции на предстоящих переговорах. Оставалось лишь подыграть, предоставив Рузвельту благовидный предлог для реализации этой позиции: некоторого отмежевания от Черчилля и, следовательно, сближения со Сталиным. Что и было сделано. Никакого «Длинного прыжка» не готовилось, зато изрядный прыжок был сделан – в новое качество отношений СССР – США. Прежде всего, изменилась расстановка сил в антигитлеровской коалиции: Сталин и Рузвельт фактически вдвоём предрешили результаты переговоров «Большой тройки». Разъярённый Черчилль поначалу пытался взбрыкивать, но понял своё место. Позднее он признался, что именно тогда осознал, «какая маленькая страна Британия». Он вспоминал: «С одной стороны от меня, скрестив лапы, сидел огромный русский медведь, с другой – огромный американский бизон. А между ними – бедный английский ослик…»
Как сказка складывалась

Когда вернувшийся из Тегерана Рузвельт на пресс-конференции сказал о причине своего странного решения разместиться в чужом посольстве, версия Дяди Джо (как американцы именовали Сталина) вызвала дружный хохот журналистов. Как бы то ни было, в США миф о гитлеровском заговоре в Тегеране не прижился. В Британии, судя по мемуарам Черчилля, версию Сталина вежливо замолчали. В СССР рядовых граждан натурально держали в неведении. Пока в 1948 году 100-тысячным тиражом не издали книгу полковника госбезопасности Д.Н. Медведева «Это было под Ровно». В которой как бы между прочим – хотя в действительности это был чуть не ключевой эпизод – сообщалось: именно под Ровно (Украина) советский разведчик Н. Кузнецов выявил подготовку гитлеровцами диверсии против Сталина в Тегеране (Иран). По обстоятельствам времени о Черчилле и Рузвельте не упоминалось. Зато воссияла фигура третьего члена «Большой тройки»: в самом деле, оказывается, бесстрашный Сталин, даже будучи предупреждён о смертельной угрозе, самоотверженно выполнил свой долг вождя – без малого под огнём вражеских диверсантов. Заодно выплывала из незаслуженной тени фигура ещё одного участника Тегеранской конференции – верного ученика тов. Сталина, заместителя Председателя Совета министров СССР, Маршала Советского Союза, Почётного чекиста Л.П. Берии: ведь это его аппарат своевременно вскрыл и решительно пресёк замыслы врага! Причём выяснилось всё это – совершенно случайно – аккурат в канун 70-летнего юбилея вождя и 10-летия назначения Лаврентия Павловича главой советской госбезопасности.
После 1953-го обо всём этом надолго забыли. Пока к 25-летию Конференции не выступил со своими воспоминаниями Валентин Бережков, бывший переводчик Сталина. Ссылаясь на Медведева, он озвучил прежнюю страшилку, а впоследствии, переиздавая мемуары, многократно добавлял всё новые «подробности». Уже ближе к нашим дням затронул тему Павел Судоплатов – небезызвестный «Терминатор Сталина». Впрочем, ничего существенного к сказанному Медведевым он не добавил. Хорошо ещё не ссылался на Бережкова.
Но вскоре стали появляться источники, со всей ясностью показавшие: операция «Длинный прыжок» существовала лишь в воображении авторов-разработчиков совершенно иной и гораздо более масштабной операции. Той, что наконец обеспечила ранее немыслимые доверительные контакты лидеров двух великих держав.