Что и почему получилось у Китая
Написала пост о 18 съезде КПК и получила ряд коментов, что, мол, какой там социализм, одно название. Может быть, но другого-то нет.
До последних выборов в Грузии либеральная общественность была в восторге от Грузии и задавала вопрос: «Почему у Грузии получилось?». В отношении Китая такого вопроса нет, все заранее уверены, что он плохо кончит. Ну, да, сгибнет, а Грузия процветет. Я же на это скажу, что пока толстый сохнет, худой сдохнет. Люди живут сегодня и сейчас. Все мы движемся в одном направлении, но если люди повысили свой уровень жизни и не опасаются, по крайне мере, внешних угроз или распада страны, то их власти за это – респект.
Итак, почему у Китая получилось, и что получилось. Приведу некоторые тезисы из лекции Джонатана Андерсона.
В начале 80-х годов экономика Китая была полностью государственная, но при этом достаточно отсталая и неразвитая.
1. Они начали реформы с очень низкого старта. В 80-е даже не смотрели на экономические результаты: если вы убыточны – пожалуйста, субсидируем, дадим, разберемся. В середине 90-х этого уже не было. Известна статистика: с 1996 по 2001 год Китай закрыл десятки тысяч госпредприятий, уволили в течение пяти лет чуть ли не 30 000 000 государственных рабочих и отправили домой. И они все ушли в частный сектор, их не устроило на новую работу государство. С тех пор всем предельно ясно: реально убыточное предприятие сразу подлежит закрытию и распродаже.
История 90-х Китая – это история краха бюджетной системы. Они перевели предприятия на хозрасчет, отказались от перераспределения прибыли, перешли на современную налоговую систему в 1994 году, она заработала только через 10 лет, а первые 5 – 6 лет они ничего не собирали, общий сбор налогов – чуть ли не 7 – 8 % ВВП, причем все получал центр (собирали только НДС и налог на прибыль), а местные органы (не столько в городе, сколько в сельском хозяйстве) выжили за счет коррупции. Из деревни в Китае 10 лет просто забирали зерно, свиней, обложив налогами неконституционным способом, это была нелегальная система. Ну а что еще делать-то? Школы стоят, система здравоохранения работает только в крупных городах – потому что средств не было и шло просто голое выживание.
2. В отличие от России, китайские реформы были более длительные, постепенные. Если в России было что приватизировать, и все приватизировали сразу, то в Китае по-другому поступили: поэтапно развивалась государственная схема, не дали сразу приватизировать.
Как произошла приватизация? Постепенно и по двум направлениям. Первое направление – естественный прирост частной экономики вокруг стабильной и мало развивающейся госэкономики.
Госпредприятия тоже оставались и развивались, вокруг них просто быстро появилась частная экономика. Второй момент – это так называемая псевдоприватизация. Они не полностью продавали – они привлекли инвесторов, акции продавали, 50 – 55%, может, и на сегодняшний день государственные, но там достаточно солидная доля со стороны частной собственности. Таких половинчатых вариантов очень много. Главное – они ведут себя как рыночные институты именно потому, что государство отступило от регулирования чуть ли не по каждому вопросу. Сегодня Китай не абсолютно частная экономика, до сих пор достаточно весомая доля госсектора – около 30%. Энергетика почти вся в государственных руках, сельское хозяйство – почти на 100% в частных. Через 10 – 15 лет там не останется госсобственности. Они раздают сейчас и продают тяжелую промышленность и тяжелые услуги, которые 10 лет не трогали, а сейчас начинают распродавать.
3. Но если говорить о государственном предприятии сегодня в Китае – оно никак не отличается, в принципе, от частного: государство не играет роли в принятии решений, они конкурируют на рынке как любое другое предприятие, просто государство имеет там свои акции. Если говорить о тех отраслях, где государство в настоящее время держит свои 50, 80, почти 100% - это и есть энергетика, это телекоммуникации, железные дороги, авиалинии и ряд отраслей тяжелой промышленности. Такие отрасли, как энергетика, как производство стали, как машиностроение, где госдоля до сих пор еще очень высокая, тем не менее, имеют самые что ни на есть жесткие бюджетные ограничения. С одной стороны, почти полностью государственные институты, оставшиеся острова госсобственности, они ведут себя почти на 100% как рыночные институты, потому что государство не вмешивается в их ежедневное поведение: они не субсидируются, государство не назначает их цены, они конкурируют жестко, их много, там почти нет монополизированных отраслей.? Есть один момент, где госпредприятие очень сильно отличается от частного или смешанного: это отсутствие дивидендов. Госпредприятия не субсидируются, они конкурируют, работают с рынком, им некому платить их прибыль. Допустим, высокая прибыль сейчас в нефтедобывающей, в автомобильной отрасли, в телекоммуникациях. Куда девается эта прибыль? Это государственные предприятия, но государство ничего не берет: оно собирает налоги, но не собирает прибыль. Хорошо, что государство не играет активную роль в поведении предприятий, но отчасти оттого, что никто не знает в государстве, где эта собственность находится: это Минфин или что-то еще? Эти предприятия как бы ничьи: они работают не на частную собственность и не на государственную – они просто работают. Они работают по рыночному принципу за одним исключением: всю прибыль они автоматически переинвестируют, потому что больше деть ее некуда (дивиденды не выплачиваются).
Директора госпредприятий назначаются государством (либо на местном уровне, либо на национальном), но потом словно забывают о них, если они показывают хорошие результаты. Для большинства госпредприятий это пожизненные назначения, они очень хорошо живут: это стабильная коррупция, они прикарманивают потоки где бы то ни было, но делают это потихонечку, чтобы сохранить место. В отличие от России, когда была некая стагнация, все китайцы направлены на рост, на будущее. На госпредприятии можно все украсть сразу, но этим лишаешься 20 – 30-летнего роста, который ждет впереди. Так что все берут потихонечку и ведут себя нормально.
4. Прибыль уже распределяется только предприятиями, государство уже не играет роли – оно собирает налоги, а все остальное делают самостоятельно бухгалтерии предприятий. Цены почти не назначаются в Китае государством. Энергетика – да: газ, нефть, электричество, местные городские услуги. Все остальное (если говорить об обычных товарах, обычных услугах) уже определяется рынком, а не государством. Если говорить о формальных бюджетных субсидиях – они только в двух отраслях: в энергетике, где потребительские цены на нефть чуть ниже мировых; и сельское хозяйство, где до сих пор помогают частным фермерам. И все, больше средств не дают. Банковские займы, кредитование идет по рыночному принципы, очень мало что идет по указу. Если говорить о ресурсах, которыми владеет или которые контролирует правительство, то налоговый сбор, вообще бюджетные ассигнации, которые идут в пользу государства, намного меньше по отношению к ВВП, чем в России, не говоря уже о Штатах или о Европе. Чуть ли не 18% ВВП – бюджетные ассигнации, бюджетные инвестиции.
5. Налоги:
Ставки такие: НДС – 17%, налог на прибыль – 25%. Самая большая разница между Россией и Китаем – это подоходный налог на частных лиц. В Китае начинается, конечно, с 15%, но очень скоро достигает 45%. Вся суть в том, что подоходный налог почти не собирается: на низком уровне это взимается, но богатые люди просто не платят. Это то же самое, что было в России 6 – 8 лет назад. Очень охотно и очень успешно собирают НДС и налог на прибыль, этим и живут, но эти ставки совокупно в некотором плане даже ниже, чем российские. Доходы населения пока вклад не делают в государственную политику, поэтому общий сбор низкий по отношению к ВВП, если сравнить со Штатами и Европой.
6. Последние 20 лет вся промышленность была на восточном побережье была, туда отправлялась молодежь из западных сельскохозяйственных районов, они все пошли работать на фабриках, на стройках. Это происходило потому, что с 1994 – 95 года по 2005 сельское хозяйство не развивалось. Услуги, промышленность были на востоке. Доходы их росли неслыханными темпами: 20%, тогда как в сельскохозяйственных районах – 2 – 4% годового роста. Естественно, все сбежали оттуда.
Сейчас по-другому. За последние 4 года в агросистеме, сельском хозяйстве доходы растут быстрее, чем в городах. Конечно, с очень низкого уровня, конечно, разрыв очень большой, но началось что-то совершенно иное. Почему? Потому что образовался дефицит пищевых продуктов. Китайцы сейчас питаются не только рисом и овощами, а мясом, молоко стали пить, йогурт - национальный напиток уже в Китае, это уже другой день, другая диета. Спрос на зерно и сельскохозяйственные продукты растет.
В Китае очень успешно перераспределяли землю: они уничтожили колхозы и всю землю отдали семьям. Каждая семья в селе имеет полгектара земли и одного ребенка. Он, конечно, уехал работать на стройку, на фабрику, но через 7 – 8 лет он обязательно вернется. Никто не поедет постоянно жить в городе, жить в трущобах, жить в мусоре, потому что они могут спокойно (не очень, конечно богато) существовать за счет их полутора гектаров. Запад начинает развиваться первое поколение мигрантов возвращаются, на свои сбережения они намного лучше живут у себя дома на западе, чем с этими же сбережениями на востоке.
Те, кто уехали в США, тоже возвращаются.
7. Проблемы.
Это нехватка водных ресурсов и начинающийся дефицит рабочих рук. 10 лет назад государство просто голодало. Если говорить о центральном федеральном бюджете – они даже своих госслужащих не могли кормить, не то субсидировать сельское хозяйство. На сегодняшний же день – огромный профицит. У них денег даже больше, чем они могут тратить – естественно, они очень охотно увеличивают субсидирование, заработная плата идет. 30 лет назад - так называемая «one child policy» - ограничение только на одного ребенка, а теперь – страшный дефицит образовывается молодежи, особенно на фермах: все, кто мог уехать, уехали в последние 10 лет. Теперь стараются вытащить, чтобы быстро развивать там экспортное хозяйство, промышленность и т.д., для чего повышают заработную плату – на 15 – 20% в год - чисто потому, что рабочей силы нет в Китае. Это все идет на западную часть, все идет фермерам и сельскохозяйственным семьям.
8. Как все это соотносится с ведущей ролью КПК?
Если спросить китайцев, причем состоящих в компартии, официальная их позиция, что демократия может быть, но нужно пройти долгий путь (50 лет). На сегодняшний день их модель – это Сингапур с жесткой рыночной экономикой, но с какой-то долей госсобственности и влияния.
Компартия – уже не экономический, а идеологический институт. Что касается экономики, они готовы почти полностью перейти на рыночные условия, приватизация для них не страшна. Они боятся двух вещей. Первая – это экономический крах, естественно. Главный закон для них – это стабильный рост, избегание любого вида искажений, «мыльных пузырей». Вторая - это олигархизация страны и образование институтов, которые могут конкурировать на национальном уровне с партией.
9. Небольшое замечание, которое я оставил на конец, это то, что нельзя на однопартийную систему отнести такое стремление к справедливости только потому, что этому стремлению сильно больше, чем партии. Культ справедливости, справедливого императора наряду с культом закона, – это константа китайской культуры. А партия - временная форма одного из институтов управления государством.
10. И последнее: на вопрос о наличии в Китае экономических школ, Андерсон ответил следующее: «Если сравнить с Россией 80-х – 90-х годов, когда были сильные экономисты, школы, которые реально повлияли, то такого, если честно, в Китае нет и не было никогда. Есть исключения – отцы китайской реформы 80-х. Я могу там 2 – 3 примера привести. Если смотреть на верхушку, на определяющих ситуацию – нет такого: для них закон – это успех. Действительно, они так и пошли на реформы: «давай попробуем, успешно, отлично, давай еще, дальше туда двигаемся».
И еще: их бизнесмены не выводят деньги в оффшоры. У них есть свободные зоны, где налоги минимальны, но не оффшоры.
Вот так: опора на свои мозги, а не реформы по указу дядюшки Сэма. КПК – как сила, направляющая реформы. Госпредприятия приватизируются очень постепенно, когда вокруг них уже образовались частные предприятия. Землю раздали крестьянам, а не образовали латифундии. Отсутствие олигархов. Щадящие налоги. Постепенное, но неуклонное улучшение жизни для всех, постепенное выравнивание условий. И, конечно, у китайцев очень специфическая и древняя культура, которую они уважают и не хотят с ней расставаться. Они не чувствует себя недоевропой или недояпонией. Они знают, что они жители – Поднебесной. И им лучше жить со своими, чем с чужими. Поэтому у них и получилось.
До последних выборов в Грузии либеральная общественность была в восторге от Грузии и задавала вопрос: «Почему у Грузии получилось?». В отношении Китая такого вопроса нет, все заранее уверены, что он плохо кончит. Ну, да, сгибнет, а Грузия процветет. Я же на это скажу, что пока толстый сохнет, худой сдохнет. Люди живут сегодня и сейчас. Все мы движемся в одном направлении, но если люди повысили свой уровень жизни и не опасаются, по крайне мере, внешних угроз или распада страны, то их власти за это – респект.
Итак, почему у Китая получилось, и что получилось. Приведу некоторые тезисы из лекции Джонатана Андерсона.
В начале 80-х годов экономика Китая была полностью государственная, но при этом достаточно отсталая и неразвитая.
1. Они начали реформы с очень низкого старта. В 80-е даже не смотрели на экономические результаты: если вы убыточны – пожалуйста, субсидируем, дадим, разберемся. В середине 90-х этого уже не было. Известна статистика: с 1996 по 2001 год Китай закрыл десятки тысяч госпредприятий, уволили в течение пяти лет чуть ли не 30 000 000 государственных рабочих и отправили домой. И они все ушли в частный сектор, их не устроило на новую работу государство. С тех пор всем предельно ясно: реально убыточное предприятие сразу подлежит закрытию и распродаже.
История 90-х Китая – это история краха бюджетной системы. Они перевели предприятия на хозрасчет, отказались от перераспределения прибыли, перешли на современную налоговую систему в 1994 году, она заработала только через 10 лет, а первые 5 – 6 лет они ничего не собирали, общий сбор налогов – чуть ли не 7 – 8 % ВВП, причем все получал центр (собирали только НДС и налог на прибыль), а местные органы (не столько в городе, сколько в сельском хозяйстве) выжили за счет коррупции. Из деревни в Китае 10 лет просто забирали зерно, свиней, обложив налогами неконституционным способом, это была нелегальная система. Ну а что еще делать-то? Школы стоят, система здравоохранения работает только в крупных городах – потому что средств не было и шло просто голое выживание.
2. В отличие от России, китайские реформы были более длительные, постепенные. Если в России было что приватизировать, и все приватизировали сразу, то в Китае по-другому поступили: поэтапно развивалась государственная схема, не дали сразу приватизировать.
Как произошла приватизация? Постепенно и по двум направлениям. Первое направление – естественный прирост частной экономики вокруг стабильной и мало развивающейся госэкономики.
Госпредприятия тоже оставались и развивались, вокруг них просто быстро появилась частная экономика. Второй момент – это так называемая псевдоприватизация. Они не полностью продавали – они привлекли инвесторов, акции продавали, 50 – 55%, может, и на сегодняшний день государственные, но там достаточно солидная доля со стороны частной собственности. Таких половинчатых вариантов очень много. Главное – они ведут себя как рыночные институты именно потому, что государство отступило от регулирования чуть ли не по каждому вопросу. Сегодня Китай не абсолютно частная экономика, до сих пор достаточно весомая доля госсектора – около 30%. Энергетика почти вся в государственных руках, сельское хозяйство – почти на 100% в частных. Через 10 – 15 лет там не останется госсобственности. Они раздают сейчас и продают тяжелую промышленность и тяжелые услуги, которые 10 лет не трогали, а сейчас начинают распродавать.
3. Но если говорить о государственном предприятии сегодня в Китае – оно никак не отличается, в принципе, от частного: государство не играет роли в принятии решений, они конкурируют на рынке как любое другое предприятие, просто государство имеет там свои акции. Если говорить о тех отраслях, где государство в настоящее время держит свои 50, 80, почти 100% - это и есть энергетика, это телекоммуникации, железные дороги, авиалинии и ряд отраслей тяжелой промышленности. Такие отрасли, как энергетика, как производство стали, как машиностроение, где госдоля до сих пор еще очень высокая, тем не менее, имеют самые что ни на есть жесткие бюджетные ограничения. С одной стороны, почти полностью государственные институты, оставшиеся острова госсобственности, они ведут себя почти на 100% как рыночные институты, потому что государство не вмешивается в их ежедневное поведение: они не субсидируются, государство не назначает их цены, они конкурируют жестко, их много, там почти нет монополизированных отраслей.? Есть один момент, где госпредприятие очень сильно отличается от частного или смешанного: это отсутствие дивидендов. Госпредприятия не субсидируются, они конкурируют, работают с рынком, им некому платить их прибыль. Допустим, высокая прибыль сейчас в нефтедобывающей, в автомобильной отрасли, в телекоммуникациях. Куда девается эта прибыль? Это государственные предприятия, но государство ничего не берет: оно собирает налоги, но не собирает прибыль. Хорошо, что государство не играет активную роль в поведении предприятий, но отчасти оттого, что никто не знает в государстве, где эта собственность находится: это Минфин или что-то еще? Эти предприятия как бы ничьи: они работают не на частную собственность и не на государственную – они просто работают. Они работают по рыночному принципу за одним исключением: всю прибыль они автоматически переинвестируют, потому что больше деть ее некуда (дивиденды не выплачиваются).
Директора госпредприятий назначаются государством (либо на местном уровне, либо на национальном), но потом словно забывают о них, если они показывают хорошие результаты. Для большинства госпредприятий это пожизненные назначения, они очень хорошо живут: это стабильная коррупция, они прикарманивают потоки где бы то ни было, но делают это потихонечку, чтобы сохранить место. В отличие от России, когда была некая стагнация, все китайцы направлены на рост, на будущее. На госпредприятии можно все украсть сразу, но этим лишаешься 20 – 30-летнего роста, который ждет впереди. Так что все берут потихонечку и ведут себя нормально.
4. Прибыль уже распределяется только предприятиями, государство уже не играет роли – оно собирает налоги, а все остальное делают самостоятельно бухгалтерии предприятий. Цены почти не назначаются в Китае государством. Энергетика – да: газ, нефть, электричество, местные городские услуги. Все остальное (если говорить об обычных товарах, обычных услугах) уже определяется рынком, а не государством. Если говорить о формальных бюджетных субсидиях – они только в двух отраслях: в энергетике, где потребительские цены на нефть чуть ниже мировых; и сельское хозяйство, где до сих пор помогают частным фермерам. И все, больше средств не дают. Банковские займы, кредитование идет по рыночному принципы, очень мало что идет по указу. Если говорить о ресурсах, которыми владеет или которые контролирует правительство, то налоговый сбор, вообще бюджетные ассигнации, которые идут в пользу государства, намного меньше по отношению к ВВП, чем в России, не говоря уже о Штатах или о Европе. Чуть ли не 18% ВВП – бюджетные ассигнации, бюджетные инвестиции.
5. Налоги:
Ставки такие: НДС – 17%, налог на прибыль – 25%. Самая большая разница между Россией и Китаем – это подоходный налог на частных лиц. В Китае начинается, конечно, с 15%, но очень скоро достигает 45%. Вся суть в том, что подоходный налог почти не собирается: на низком уровне это взимается, но богатые люди просто не платят. Это то же самое, что было в России 6 – 8 лет назад. Очень охотно и очень успешно собирают НДС и налог на прибыль, этим и живут, но эти ставки совокупно в некотором плане даже ниже, чем российские. Доходы населения пока вклад не делают в государственную политику, поэтому общий сбор низкий по отношению к ВВП, если сравнить со Штатами и Европой.
6. Последние 20 лет вся промышленность была на восточном побережье была, туда отправлялась молодежь из западных сельскохозяйственных районов, они все пошли работать на фабриках, на стройках. Это происходило потому, что с 1994 – 95 года по 2005 сельское хозяйство не развивалось. Услуги, промышленность были на востоке. Доходы их росли неслыханными темпами: 20%, тогда как в сельскохозяйственных районах – 2 – 4% годового роста. Естественно, все сбежали оттуда.
Сейчас по-другому. За последние 4 года в агросистеме, сельском хозяйстве доходы растут быстрее, чем в городах. Конечно, с очень низкого уровня, конечно, разрыв очень большой, но началось что-то совершенно иное. Почему? Потому что образовался дефицит пищевых продуктов. Китайцы сейчас питаются не только рисом и овощами, а мясом, молоко стали пить, йогурт - национальный напиток уже в Китае, это уже другой день, другая диета. Спрос на зерно и сельскохозяйственные продукты растет.
В Китае очень успешно перераспределяли землю: они уничтожили колхозы и всю землю отдали семьям. Каждая семья в селе имеет полгектара земли и одного ребенка. Он, конечно, уехал работать на стройку, на фабрику, но через 7 – 8 лет он обязательно вернется. Никто не поедет постоянно жить в городе, жить в трущобах, жить в мусоре, потому что они могут спокойно (не очень, конечно богато) существовать за счет их полутора гектаров. Запад начинает развиваться первое поколение мигрантов возвращаются, на свои сбережения они намного лучше живут у себя дома на западе, чем с этими же сбережениями на востоке.
Те, кто уехали в США, тоже возвращаются.
7. Проблемы.
Это нехватка водных ресурсов и начинающийся дефицит рабочих рук. 10 лет назад государство просто голодало. Если говорить о центральном федеральном бюджете – они даже своих госслужащих не могли кормить, не то субсидировать сельское хозяйство. На сегодняшний же день – огромный профицит. У них денег даже больше, чем они могут тратить – естественно, они очень охотно увеличивают субсидирование, заработная плата идет. 30 лет назад - так называемая «one child policy» - ограничение только на одного ребенка, а теперь – страшный дефицит образовывается молодежи, особенно на фермах: все, кто мог уехать, уехали в последние 10 лет. Теперь стараются вытащить, чтобы быстро развивать там экспортное хозяйство, промышленность и т.д., для чего повышают заработную плату – на 15 – 20% в год - чисто потому, что рабочей силы нет в Китае. Это все идет на западную часть, все идет фермерам и сельскохозяйственным семьям.
8. Как все это соотносится с ведущей ролью КПК?
Если спросить китайцев, причем состоящих в компартии, официальная их позиция, что демократия может быть, но нужно пройти долгий путь (50 лет). На сегодняшний день их модель – это Сингапур с жесткой рыночной экономикой, но с какой-то долей госсобственности и влияния.
Компартия – уже не экономический, а идеологический институт. Что касается экономики, они готовы почти полностью перейти на рыночные условия, приватизация для них не страшна. Они боятся двух вещей. Первая – это экономический крах, естественно. Главный закон для них – это стабильный рост, избегание любого вида искажений, «мыльных пузырей». Вторая - это олигархизация страны и образование институтов, которые могут конкурировать на национальном уровне с партией.
9. Небольшое замечание, которое я оставил на конец, это то, что нельзя на однопартийную систему отнести такое стремление к справедливости только потому, что этому стремлению сильно больше, чем партии. Культ справедливости, справедливого императора наряду с культом закона, – это константа китайской культуры. А партия - временная форма одного из институтов управления государством.
10. И последнее: на вопрос о наличии в Китае экономических школ, Андерсон ответил следующее: «Если сравнить с Россией 80-х – 90-х годов, когда были сильные экономисты, школы, которые реально повлияли, то такого, если честно, в Китае нет и не было никогда. Есть исключения – отцы китайской реформы 80-х. Я могу там 2 – 3 примера привести. Если смотреть на верхушку, на определяющих ситуацию – нет такого: для них закон – это успех. Действительно, они так и пошли на реформы: «давай попробуем, успешно, отлично, давай еще, дальше туда двигаемся».
И еще: их бизнесмены не выводят деньги в оффшоры. У них есть свободные зоны, где налоги минимальны, но не оффшоры.
Вот так: опора на свои мозги, а не реформы по указу дядюшки Сэма. КПК – как сила, направляющая реформы. Госпредприятия приватизируются очень постепенно, когда вокруг них уже образовались частные предприятия. Землю раздали крестьянам, а не образовали латифундии. Отсутствие олигархов. Щадящие налоги. Постепенное, но неуклонное улучшение жизни для всех, постепенное выравнивание условий. И, конечно, у китайцев очень специфическая и древняя культура, которую они уважают и не хотят с ней расставаться. Они не чувствует себя недоевропой или недояпонией. Они знают, что они жители – Поднебесной. И им лучше жить со своими, чем с чужими. Поэтому у них и получилось.
Коментарі
Дописати коментар