Михаэль Мозер: «Пока Украина будет представлять себя как страна, в которой не нужно знать украинский язык, до тех пор ее будут считать только немножко другой Россией»



Профессор Института исследований славистики Венского университета — о своем видении языковой ситуации в Украине и новой книге «Языковая политика и дискурс о языке в Украине при президентстве Виктора Януковича»

Кристина ГРИЩУК, Львов
МИХАЭЛЬ МОЗЕР
Михаэль МОЗЕР — профессор Института исследований славистики Венского университета, Украинского свободного университета (Мюнхен) и Католического университета им. Петера Пазманя в Пилишчаби (Венгрия). На нынешнем Форуме издателей во Львове в конкурсе на лучшую книгу одним из лауреатов признали его произведение «Тарас Шевченко и современный украинский язык: попытка достойной оценки». Для «Дня» Михаэль Мозер поделился основными тезисами из новейшей авторской книги, выход которой запланирован на следующую весну «Языковая политика и дискурс о языке в Украине при президентстве Виктора Януковича».
— Господин профессор, какие вопросы можно осмыслить, прочитав вашу наиболее актуальную книгу?
— Англоязычная книга временно называется «Language Policy and Discourse on Language in Ukraine under President Viktor Janukovyc» («Языковая политика и дискурс о языке в Украине при президентстве Виктора Януковича»). Это своего рода хроника с оценкой, что происходило вокруг языковых законов сентября 2010-го и августа 2011-го годов. В ней пишу о ключевых моментах политических и законодательных действий, которые значительно влияют на языковую ситуацию в Украине, указываю на их суть и рассматриваю на уровне пропаганды и публичных дискуссий. Описываю, между прочим, почему именно «Закон о принципах государственной языковой политики» в действительности является скандальным не только в виду того, как его «протолкнули» через Верховную Раду. Также представляю довольно нейтральные, но показательные досье тех лиц, которые с 2010 г. заботятся о «языковой толерантности» в Украине. Подаю их — очевидно, вполне сознательно созданный — общий имидж вне языкового вопроса, и абсурдность ситуации становится понятной. Абсурдность, наконец, начинается уже с того, что русский язык в Украине защищается Европейской Хартией Региональных или Миноритарных Языков (по-моему, это «лучший перевод» с английского или французского языков), хотя русский язык никоим образом не является региональным или миноритарным языком по определению, потому что большинство украинцев постоянно связаны с русским языком. Даже среди тех, для кого первым языком является украинский, абсолютное большинство регулярно употребляет русский язык. Хартия не создана для таких языков, как видно из ее первых строк. Поэтому я не понимаю, почему русский язык в свое время могли признать региональным языком в Украине, которым он является, напомню, не с августа 2012 г., но с января 2006 г. Вне этого, не вижу, чтобы русский язык притесняли. Я был в Харькове, Донецке, Одессе и не вижу, что русский очень страдает. Не было впечатления, что там навязывают украинский язык, тогда как в действительности трудно украиноязычным жителям этих городов. Все лозунги о навязывании украинского языка — чистое политиканство. И Хартию, наконец, в свое время ратифицировали в Украине очень сомнительным образом. Не только в отношении тогдашних событий в ВР, наконец, но и на элементарном уровне. Хартию ратифицировали на основании перевода не аутентичной английской или французской версии, а — неаутентичной русской версии. Независимо от того, удачный ли это перевод или нет — профессиональный труд наверняка выглядит иначе. Вообще моя книга переполнена абсурдными элементами, потому что именно так выглядит то, что представлено в названии книги.

— До сих пор не стихает дискурс о правомерности последнего закона о статусе русского языка как регионального. Как Украине быть дальше?
— Фактически все оценки и в Украине, и в Европе (Венецианская комиссия, Верховный комиссар ОБСЕ) были негативными, вопреки тому, что утверждала пропаганда. Оценку Верховного комиссара ОБСЕ даже не обнародовали в Украине. «Двуязычность» в Украине достаточно специфична из-за того, что за нее больше всего выступают сторонники одноязычности и те, кто называет украинский язык «отрыжкой» (совершенно безразлично, какая разновидность была так названа — таких представителей языковой толерантности вряд ли можно назвать очень убедительными). Да, русский язык в Украине должен защищаться правом, но, во-первых, он всегда защищался, и во-вторых, на основании его исключительной позиции эта защита должна была бы, на мой взгляд, также основываться на исключительных положениях. Из-за того, что русский язык защищается Хартией, сильно страдают те языки, которые должны были бы справедливо защищены ею. Вне этого, нет сомнения, что Украина могла бы намного больше делать для развития украинского языка и для его репрезентации в мире!
— Каким образом, по вашему мнению, можно представить Украину с самых лучших сторон?
— Я не думаю, что именно я должен ответить на этот вопрос. На мой взгляд, в Украине есть столько прекрасного и интересного, что выбор в действительности не был бы простым. У меня нет личных «героев», кроме Юрия Шевелева, но на чисто профессиональном уровне. Но в целом, по-моему, герои всегда те, кто «был против», то есть противостоял любым несправедливостям. Добавлю, что особенно имею в виду тех, кто оказывал сопротивление и страдал из-за этого. Наконец, это мое отношение касается не только Украины, оно общее. Конечно, жертвам «Расстрелянного возрождения» я также симпатизирую.
— Ваши коллеги в Европе их тоже вспоминают?
— Боюсь, что их не знают даже слависты. Вспоминают только те из них, которые поняли важность Украины. Следовательно, украинисты.
Если говорить об исследовательских аспектах, то все же Вена теперь, по-видимому, относится к ведущим центрам украинистики. Есть несколько человек, которые очень активно работают в исторической или литературоведческой украинистике. Все они, как и я, не только украинисты, но и слависты в более широком смысле.
Что же касается преподавания, то на славистике украинистика у нас выступает полноценным предметом, однако студентов, которые выбирают этот предмет, немного. Именно поэтому в Вене (в Венгрии преподаю только полонистику) почти не предлагаю чисто украинских занятий, в отличие, скажем, от русских и польских. Именно на этих сравнительных занятиях мы, наконец, находим талантливых студентов, которые интересуются Украиной и ее языком. Они так же, как многие украинцы, имеют большое преимущество: их знание славянских языков не ограничено русским языком. Также на прошлой неделе в Братиславском университете имени Коменского докладывал на тему языковой политики в Украине. На протяжении этого семестра студенты там слушают серию лекций об Украине. Это мероприятие организовал начальник кафедры братиславской русистики профессор Любор Матейко. Студенты, кстати, спрашивали меня, волнует ли языковой вопрос украинцев и если бы таки был проведен Референдум о русском языке как втором государственном, то какие были бы шансы на успех?
Еще раз обращу внимание, пока Украина будет представлять себя как страну, в которой не нужно знать украинский язык, до тех пор ее будут считать только немножко другой Россией. Сегодня каждый человек, который хочет интенсивно сотрудничать с Россией, делает должное, когда изучает русский язык; в то же время каждый человек, который хочет сотрудничать с Польшей, делает должное, когда изучает польский язык. Что же касается Украины, международные предприятия и дипломатические службы все еще, по обыкновению, требуют знания какого языка? (На всякий случай, добавлю: русского.) И можно ли это считать виной, прежде всего, этих международных предприятий и дипломатических служб?
Другие статьи этой полосы:

Коментарі

Популярні публікації